Ирина Лагунина: Это становится государственной традицией: в 2007 году руководство Ирана провозгласило 20 день первого месяца (по иранскому календарю) государственным праздником – Национальным днем ядерных технологий. И вот уже третий год подряд именно к этой дате с большой помпезностью готовятся очередные шаги в развитии ядерной программы страны. Чтобы ни у кого не оставалось сомнений, скажу, что очередной такой день был в минувший четверг. В этом году торжественная церемония включала звонок «ядерного звонка» в школах и многочисленные репортажи о достижениях в освоении атома по государственному телевидению. А затем последовала торжественная церемония в Исфагане, в ходе которой глава иранской Организации атомной энергии Голамреза Агазадех заявил, что на заводе по обогащению урана в Натанце установлено уже 7 тысяч центрифуг.
Голамреза Агазадех: Хотел бы сообщить вам очень важные новости о том, что исследователи иранской Организации атомной энергии вступили в новую стадию в технологии по обогащению урана.
Ирина Лагунина: А президент Махмуд Ахмадинеджад, который в тот же день открыл в Исфагане первый завод по производству ядерного топлива, заявил своей стране, что прорыва в атомной области даже не один, а два:
Махмуд Ахмадинеджад: Первое достижение в том, что мы упаковали ядерное топливо и приготовили его для производства атомной энергии. А второе достижение в том, что мы провели испытание двух новых центрифуг мощностью, в несколько раз превышающий мощность тех, которые мы используем сейчас.
Ирина Лагунина: Гранулы топлива, о которых говорил президент Ирана, должны использоваться в реакторе на тяжелой воде, который строится в городе Арак. По заявлению властей страны, это предприятие будет производить изотопы для медицинских нужд. Однако западные специалисты убеждены, что плутоний, который будет производиться в Араке, вполне можно использовать в военных целях. А что касается центрифуг, то они только приблизят час, когда страна обзаведется ядерной боеголовкой. Международное агентство по атомной энергии сообщило в феврале, что Иран уже произвел тонну низкообогащенного урана. Некоторые эксперты утверждают, что, если его обогатить до оружейного уровня, то на одну бомбу хватит. Так что плутоний сейчас беспокоит экспертов меньше, чем уран. К тому же и сам завод в Араке вступит в строй только года через три. Правда, иранские власти уже сейчас не допускают на него инспекторов МАГАТЭ. Британский специалист по ядерным технологиям, ученый-ядерщик Фрэнк Барнаби опубликовал в 2004 году книгу «Как создать атомную бомбу». Весьма отрезвляющий взгляд на проблему расползания оружия массового поражения. Как пошутила в рецензии на книгу газета «Гардиан», хотя это и не пособие для начинающего террориста, но проносить в сумке через службу безопасности аэропорта не рекомендуется. Так что иранские власти хотели доказать этими последними заявлениями? Что они могут все?
Фрэнк Барнаби: Именно так, они показали, что могут производить все операции по производству ядерного топлива. Не уверен, что они уже могут перерабатывать плутоний, то есть выделять его из отработанного топлива. Но за исключением этого они могут выполнять все операции по производству ядерного топлива.
Ирина Лагунина: Президент Ахмадинеджад также заявил о новых центрифугах – в разы более мощных. А что значит «в разы» - в 5, в 6 раз?
Фрэнк Барнаби: Думаю, что в 5 или 6 раз – это преувеличение. Я бы вел речь о том, что эти центрифуги вдвое эффективнее. Это – наиболее трезвая оценка. А на практике это означает, что если Иран разместит эти новые центрифуги, то каскад этих центрифуг сможет обогащать уран намного быстрее, чем каскад центрифуг старого образца. Впрочем, это не было неожиданностью. Мы знали, что Иран проводит эксперименты с новыми центрифугами. Так что заявление президента показывает, что, возможно, они добились цели.
Ирина Лагунина: А в чем состоит основное отличие этого нового поколения центрифуг?
Фрэнк Барнаби: Старые центрифуги, которые использовал Иран, так называемы П-1, если смотреть на них с точки зрения современных технологий, имеют абсолютно устаревший дизайн. Но на самом деле все зависит от того, из какого материала сделана центрифуга. Если они использовали современные материалы, как, например, углеродное волокно, тогда они могут повысить скорость и эффективность обогащения. Вероятно, именно это они и сделали. Но повторяю, это – не неожиданность, мы уже какое-то время назад знали, что они проводят эксперименты.
Ирина Лагунина: Ахмадинеджад также сказал, что эти центрифуги более стабильные. Что скрывается за этой фразой?
Фрэнк Барнаби: Поддерживать работу центрифуг очень сложно. Они вращаются с огромной скоростью. Они также обогащают газ, являющийся сильным реагентом, это едкое, разъедающее вещество. И именно из-за этой высокой скорости и из-за того, что веществом, которое используется в центрифугах, не так просто управлять, довольно сложно заставить центрифуги работать без перебоев в течение длительного времени. Поэтому могу предположить, что Ахмадинеджад имел в виду, что эти новые центрифуги могут вращаться безе перебоев в течение довольно длительного времени. Этого тоже можно было ожидать, потому что время идет, у Ирана появляется опыт в обращении с центрифугами. И вряд ли стоит преуменьшать качество и подготовку иранских ученых. Так что центрифуги закономерно будут становиться все более и более эффективными.
Ирина Лагунина: Ахмадинеджад и руководители ядерной программой Ирана выглядели довольно удовлетворенными тем, что в действии находятся уже 7 тысяч центрифуг. Что это дает иранской ядерной программе на практике – эти работающие центрифуги?
Фрэнк Барнаби: Изначально Иран планировал поставить 50 тысяч центрифуг в основном центре в Натанце. Но потом амбиции сошли к нескольким тысячам. По нашим данным, они смогли на данный момент запустить 3 тысячи центрифуг в каскаде, что, в теории, достаточно для того, чтобы производить одну ядерную бомбу в год. И чем больше у них будет центрифуг, тем больше высокообогащенного урана они смогут производить, если захотят, конечно. Но мое ощущение, что, учитывая угрозы, которые исходили от администрации Буша, и которые сейчас еще в большей мере исходят от нового правительства Израиля, Иран создал некий секретный подземный объект, хорошо защищенный от авиаударов, где проводит дополнительное обогащение урана, причем в военных целях. Впрочем, должен заметить, что авиаудар по Ирану был бы безумием, потому что после этого Иран уж точно сконцентрировал бы все силы на создании ядерного оружия. Сейчас большая часть их усилий все-таки направлена на производство топлива для атомной станции. Так что остается надеяться только на переговоры. Похоже, что нынешняя администрация Барака Обамы тоже больше склонна к переговорам. Так что угроза удара может исходить только от Израиля, и вот это то, чего стоит бояться.
Ирина Лагунина: Но то, что было заявлено в День атомной энергии – что это прорыв? Это на самом деле великое достижение иранской научной мысли?
Фрэнк Барнаби: Если они действительно могут сейчас использовать более эффективные центрифуги, то есть производить намного больше обогащенного урана, чем сейчас, то это, конечно, прорыв. Однако надо при этом учитывать, какую цель они себе ставят. Сейчас они обогащают уран на 3 с половиной процента. Если они захотят получить оружейный уран, то им надо обогатить его на 90 процентов. В принципе, это уже сейчас не проблема, уран надо только несколько раз прогнать через каскад центрифуг. Однако мое ощущение, что пока решение о производстве оружейного урана на политическом уровне не принято. И МАГАТЭ тоже не может найти никаких подтверждений тому, что они хотят создать ядерное оружие. Так что повода для паники сейчас нет. И повода начинать военные действия нет. Надо начинать переговоры и пытаться убедить. Кстати, мне кажется, что это – та самая линия, которой решил придерживаться президент Обама.
Ирина Лагунина: Британский специалист по ядерным технологиям, ученый-ядерщик Фрэнк Барнаби. В среду администрация Барака Обамы заявила, что готова напрямую участвовать в переговорах о ядерной программе Ирана без предварительных условий. Но вот ответ на оливковую ветвь устами президента Ахмадинеджада.
Махмуд Ахмадинеджад: Вы говорите, что вы искренне протягиваете руку иранскому народу. Я хотел бы вам сказать, что иранский народ приветствует эту протянутую руку, если только это по-настоящему основано на честности, справедливости и уважении.
Голамреза Агазадех: Хотел бы сообщить вам очень важные новости о том, что исследователи иранской Организации атомной энергии вступили в новую стадию в технологии по обогащению урана.
Ирина Лагунина: А президент Махмуд Ахмадинеджад, который в тот же день открыл в Исфагане первый завод по производству ядерного топлива, заявил своей стране, что прорыва в атомной области даже не один, а два:
Махмуд Ахмадинеджад: Первое достижение в том, что мы упаковали ядерное топливо и приготовили его для производства атомной энергии. А второе достижение в том, что мы провели испытание двух новых центрифуг мощностью, в несколько раз превышающий мощность тех, которые мы используем сейчас.
Ирина Лагунина: Гранулы топлива, о которых говорил президент Ирана, должны использоваться в реакторе на тяжелой воде, который строится в городе Арак. По заявлению властей страны, это предприятие будет производить изотопы для медицинских нужд. Однако западные специалисты убеждены, что плутоний, который будет производиться в Араке, вполне можно использовать в военных целях. А что касается центрифуг, то они только приблизят час, когда страна обзаведется ядерной боеголовкой. Международное агентство по атомной энергии сообщило в феврале, что Иран уже произвел тонну низкообогащенного урана. Некоторые эксперты утверждают, что, если его обогатить до оружейного уровня, то на одну бомбу хватит. Так что плутоний сейчас беспокоит экспертов меньше, чем уран. К тому же и сам завод в Араке вступит в строй только года через три. Правда, иранские власти уже сейчас не допускают на него инспекторов МАГАТЭ. Британский специалист по ядерным технологиям, ученый-ядерщик Фрэнк Барнаби опубликовал в 2004 году книгу «Как создать атомную бомбу». Весьма отрезвляющий взгляд на проблему расползания оружия массового поражения. Как пошутила в рецензии на книгу газета «Гардиан», хотя это и не пособие для начинающего террориста, но проносить в сумке через службу безопасности аэропорта не рекомендуется. Так что иранские власти хотели доказать этими последними заявлениями? Что они могут все?
Фрэнк Барнаби: Именно так, они показали, что могут производить все операции по производству ядерного топлива. Не уверен, что они уже могут перерабатывать плутоний, то есть выделять его из отработанного топлива. Но за исключением этого они могут выполнять все операции по производству ядерного топлива.
Ирина Лагунина: Президент Ахмадинеджад также заявил о новых центрифугах – в разы более мощных. А что значит «в разы» - в 5, в 6 раз?
Фрэнк Барнаби: Думаю, что в 5 или 6 раз – это преувеличение. Я бы вел речь о том, что эти центрифуги вдвое эффективнее. Это – наиболее трезвая оценка. А на практике это означает, что если Иран разместит эти новые центрифуги, то каскад этих центрифуг сможет обогащать уран намного быстрее, чем каскад центрифуг старого образца. Впрочем, это не было неожиданностью. Мы знали, что Иран проводит эксперименты с новыми центрифугами. Так что заявление президента показывает, что, возможно, они добились цели.
Ирина Лагунина: А в чем состоит основное отличие этого нового поколения центрифуг?
Фрэнк Барнаби: Старые центрифуги, которые использовал Иран, так называемы П-1, если смотреть на них с точки зрения современных технологий, имеют абсолютно устаревший дизайн. Но на самом деле все зависит от того, из какого материала сделана центрифуга. Если они использовали современные материалы, как, например, углеродное волокно, тогда они могут повысить скорость и эффективность обогащения. Вероятно, именно это они и сделали. Но повторяю, это – не неожиданность, мы уже какое-то время назад знали, что они проводят эксперименты.
Ирина Лагунина: Ахмадинеджад также сказал, что эти центрифуги более стабильные. Что скрывается за этой фразой?
Фрэнк Барнаби: Поддерживать работу центрифуг очень сложно. Они вращаются с огромной скоростью. Они также обогащают газ, являющийся сильным реагентом, это едкое, разъедающее вещество. И именно из-за этой высокой скорости и из-за того, что веществом, которое используется в центрифугах, не так просто управлять, довольно сложно заставить центрифуги работать без перебоев в течение длительного времени. Поэтому могу предположить, что Ахмадинеджад имел в виду, что эти новые центрифуги могут вращаться безе перебоев в течение довольно длительного времени. Этого тоже можно было ожидать, потому что время идет, у Ирана появляется опыт в обращении с центрифугами. И вряд ли стоит преуменьшать качество и подготовку иранских ученых. Так что центрифуги закономерно будут становиться все более и более эффективными.
Ирина Лагунина: Ахмадинеджад и руководители ядерной программой Ирана выглядели довольно удовлетворенными тем, что в действии находятся уже 7 тысяч центрифуг. Что это дает иранской ядерной программе на практике – эти работающие центрифуги?
Фрэнк Барнаби: Изначально Иран планировал поставить 50 тысяч центрифуг в основном центре в Натанце. Но потом амбиции сошли к нескольким тысячам. По нашим данным, они смогли на данный момент запустить 3 тысячи центрифуг в каскаде, что, в теории, достаточно для того, чтобы производить одну ядерную бомбу в год. И чем больше у них будет центрифуг, тем больше высокообогащенного урана они смогут производить, если захотят, конечно. Но мое ощущение, что, учитывая угрозы, которые исходили от администрации Буша, и которые сейчас еще в большей мере исходят от нового правительства Израиля, Иран создал некий секретный подземный объект, хорошо защищенный от авиаударов, где проводит дополнительное обогащение урана, причем в военных целях. Впрочем, должен заметить, что авиаудар по Ирану был бы безумием, потому что после этого Иран уж точно сконцентрировал бы все силы на создании ядерного оружия. Сейчас большая часть их усилий все-таки направлена на производство топлива для атомной станции. Так что остается надеяться только на переговоры. Похоже, что нынешняя администрация Барака Обамы тоже больше склонна к переговорам. Так что угроза удара может исходить только от Израиля, и вот это то, чего стоит бояться.
Ирина Лагунина: Но то, что было заявлено в День атомной энергии – что это прорыв? Это на самом деле великое достижение иранской научной мысли?
Фрэнк Барнаби: Если они действительно могут сейчас использовать более эффективные центрифуги, то есть производить намного больше обогащенного урана, чем сейчас, то это, конечно, прорыв. Однако надо при этом учитывать, какую цель они себе ставят. Сейчас они обогащают уран на 3 с половиной процента. Если они захотят получить оружейный уран, то им надо обогатить его на 90 процентов. В принципе, это уже сейчас не проблема, уран надо только несколько раз прогнать через каскад центрифуг. Однако мое ощущение, что пока решение о производстве оружейного урана на политическом уровне не принято. И МАГАТЭ тоже не может найти никаких подтверждений тому, что они хотят создать ядерное оружие. Так что повода для паники сейчас нет. И повода начинать военные действия нет. Надо начинать переговоры и пытаться убедить. Кстати, мне кажется, что это – та самая линия, которой решил придерживаться президент Обама.
Ирина Лагунина: Британский специалист по ядерным технологиям, ученый-ядерщик Фрэнк Барнаби. В среду администрация Барака Обамы заявила, что готова напрямую участвовать в переговорах о ядерной программе Ирана без предварительных условий. Но вот ответ на оливковую ветвь устами президента Ахмадинеджада.
Махмуд Ахмадинеджад: Вы говорите, что вы искренне протягиваете руку иранскому народу. Я хотел бы вам сказать, что иранский народ приветствует эту протянутую руку, если только это по-настоящему основано на честности, справедливости и уважении.
